ОБЩЕСТВО СООБЩАЕТ ВЛАСТИ

Превышения полномочий опеки

Сообщение опубликовал пользователь Светлана
01.07.2019 в 14:40

                          Уважаемый Геннадий Григорьевич!

Прошу Вас искренне помочь разобраться в трудной жизненной ситуации.

Я бабушка, Карабецкая Светлана Викторовна, проживаю по адресу:12522, Москва, улица Митинская , дом 15, квартира 144, телефоны сотовые -  8-985-306-59-32,  8-915-085-34-73; домашний – 8-495-754-64-59.

Моя дочь, Легорнова Екатерина Викторовна ( 11.03. 1992 г.р.)  всю беременность ходила с мыслью  - как бы избавиться от беременности.  Старалась договариваться с лечащим врачом и её без конца клали на сохранение.

28 июня 2011 года Катя родила двух девочек, двойняшек Алёну и Ульяну. Но, материнские чувства так и не проснулись.

В августе 2011 года я вызывала органы полиции в связи с тем, что когда пришла домой увидела страшную картину -  Катя, чтобы дети быстрей засыпали, она их доводила до истерии и потом они устав от ора засыпали.

Я просила подключить психолога.  Моё заявление ушло в ни куда. Пришёл через пол года ответ, что с Катей были проведены неоднократные беседы – на самом деле этого не было.

В сентябре 2011 года Катя покинула детей, бросив их на меня.

В графе отец – прочерк. Когда она родила, я позвонила  Виталику – поздравить его с отцовством, думала всё наладится с рождением детей. Он сказал – я сказал это Кате и Вам говорю -  пусть сделает тест ДНК, до меня и во время со мной было много мужчин, я не уверен, что это мои дети.

Катя наотрез отказалась делать тест и поставила прочерк.

Оформила документы мать-одиночка. Всё это время получала  деньги, но этих денег ни разу она на детей не давала.

Приезжала крайне редко, как правило, когда ей что – то было нужно. Детей не замечала, не разговаривала с ними.

Под новый год я с девочками пришла домой, дома Катя в неадекватном состоянии – у неё непроизвольно шла слюна, билась головой и истерила. Детей быстро отправила к соседке, вызвала скорую помощь. Со скорой у меня спрашивали, что она употребляет? Я не знаю так и сказала, потому, что она с нами не живёт, изредка приезжает. Ей вкололи укол успокоительный, не помогло. Первая скорая вызвала ещё бригаду, опять вкололи успокоительный – не помогло. Вызвали ещё бригаду и по решению трёх бригад её положили в психиатрическую лечебницу имени Ганнушкино. Там она пролежала чуть больше двух недель, это 2014 год.

Катя в опеке сказала, что это я её положила. Но уже давно изменились правила – психиатрическую скорую помощь могут вызвать только сами медики или органы полиции. Опека это категорически отрицает.

Ездила в больницу, её врач тогда сказала – Катя ненавидит детей. И у неё выдуманный мир и она верит в то, что говорит, а не что есть реальность.

Выйдя из больницы – она ни куда на учёт не стала вставать и тем более лечиться.

По новому законодательству – выйдя из психиатрической лечебницы, сейчас ни куда это не сообщается. И сейчас ни кого не заставляют лечиться. Если она сама сочтёт нужным лечиться, то тогда да.

В 2015  году она нас знакомит с Максимом, любитель выпить и часто у нас  в подъезде курил траву. Девочки его один раз видели, когда Катя его привела к нам, то ли был обкуренный, то ли пьяный, сутки у  нас отсыпался, потом они уехали.

В июне месяце 2016 года Катя рожает третьего ребёнка – Василису. Молча, не слова не говоря прописывает к нам. Когда я заикнулась о том, чтобы она платила на себя и за Василису, Катя в феврале 2017 года, приехала, когда ни кого не было дома – её видели с коляской. И на кухне открыла  на всю горячую воду. Вода хлестала больше 6 часов. Соседи стали под вечер идти домой и стали меня вызванивать. Всё отвалилось. Из под двери кипяток лился на улицу.

Когда позвонила Кате – та смеясь сказала, что это не она.

У Ульяны стоит диагноз  - астма. Когда спрашивала  о материальной помощи. Нам тогда ещё ни как не могли поставить диагноз и проходили очень много платных анализов. Катя мне ответила – не справляешься – я их сдам в детдом.

В конце августа 2018 года Катя позвонила и попросила проводить детей в школу. Я согласилась. Приехала. Ни с кем не здоровалась, ни конфетки и ни цветов. Шли в школу, девочек дёргала как вещь – ты моя, иди со мной.

Потом Катя в октябре позвонила и сказала, что хочет забрать совсем детей. Я сказала, что не против, только приучи к себе.

Позвонила в управу Киселёвой, как лучше быть. Та сказала, что надо пойти в опеку и просить подключить психолога.

Пошла. Заявление не принимали. Разговаривали хамски.

Тогда я написала другое заявление – об ограничении родительских прав.

Чистякова  вообще не стала со мной разговаривать и отвела меня к Шаровой. Шарова тут же подключила Глушинкову. Шарова – она мать и всё, этим всё сказано. Глушинкова -  тебе нужны деньги! Да я семь с половиной лет жила без этих денег. Не в деньгах дело. А в том, чтобы Катя любила бы девочек и чтобы стала им мамой.

Глушинкова не стесняясь  говорила, я всё сделаю, чтобы вырвать детей.

Не успела я уйти, за моей спиной Глушинкова сказала,  -  как же меня достала эта Карабецкая.

Я повернулась и сказала, что буду на Вас жаловаться, та улыбнулась  и ответила -  да сколько угодно, я не чего не боюсь.

Потом последовал звонок от моего бывшего мужа Карабецкого Виктора Геннадьевича( 08.05.70 г.р) – с угрозой -  сама и добровольно верни детей, а то хуже будет. И если ты думаешь, что у тебя что т получится, то глубоко ошибаешься, у меня везде есть связи и хватит денег, чтобы ответы  были только такие какие мне нужны.

С Карабецким, с в своё время очень долго воевала, куда только не обращалась и не просила о помощи и МВД И опека.

Опека мне говорила, что у него неординарный подход к воспитанию детей. А МВД, просто не заводило ни каких дел. Виктор не скрывал -  говорил у меня они все в кулаке и не ужели ты думаешь, что у тебя что то получится. Он нелегально делал  прослушку и жучки. Когда он дома варил себе чтобы ширнуться, наркотики, полиция и на это закрывала глаза -  он  квартиру и взрывал и поджигал не раз. И сколько я приносила фотографий, если не верили, что домогался детей. А сейчас внучки подросли и не смотря ,что у Виктора своя семья, связи, влияние и деньги всё равно потянуло видно на старое. Карабецкий Виктор Геннадьевич неоднократно лежал психиатрических больницах, у него есть диагноз - шизофрения. 

Катя и Маша, это старшая и младшая мои дочери, простили папу за всё, потому, что, как жизнь показала, что всё покупается, у всего своя цена.

Машу он чуть в ванне не изнасиловал. Она тогда очень долго боялась мыться в ванне одна, всегда ждала меня. Многое прошла, думала, что к этому аду ни когда не вернусь.

В ноябре месяце школьный психолог опросила девочек. Сказала – связи с матерью нет. Опека в суде не стала предъявлять опрос школьного психолога.

После психолога Катя перед первым уроком приехала к школу и пыталась силой их утащить, за девочек вступилась классный руководитель.

Это опеку не устроило. Они сказали прийти к ним. Пришли. Это начало декабря до 20. Нас приняла Крылова Варвара Алексееевна. Взяла девочек сразу, опрашивала не больше 15 минут. Спросила когда будет результат -  она сказала  -  в опеке. В опеке меня кормили до суда завтраками.

20 или 21 декабря я сама оплатила судебно- психологическую экспертизу  мать и дети.  Там чётко сказано, что нет с мамой ни какой связи. Предоставила это и в суд и в опеку.

Где-то 22 декабря Катя забрала из школы документы девочек и ни куда их не определила. Они месяц были не где. Я писала заявление в опеке,ч то мать превышает свои полномочия. На что опека мне сказала -  отдай детей и всё будет решено.

И тогда опека пошла в наступление.  27 декабря 2018 года опека, потому,     что Катя это не скрывала и созванивалась с ними. Катя ворвалась в квартиру, вынесла все вещи детские. Ей там даже трусиков детских ни одних не было ни когда куплено. Отравила двух собак и кота.

Я вызвала полицию. Катя при  полиции размахивала телефоном и говорила,  меня поддерживает опека и говорит что и как делать.

Я тот же день я написала заявление в полицию о жестоком обращение с животными и краже – у меня украли 20 тысяч рублей, а у моей средней дочери Анастасии 3 тысячи рублей.

Заявление приняли, но дело закрыли. Сказав это семейное. Витя опять позвонил и сказал – не чего не выйдет.

28 –го декабря Катя вместе с опекой и операми пришли изымать детей. Катя ночью по указанию опеки написала заявление в краже детей.

Да, нам пришлось бежать, мы скрывались в Храме.

21 января суд, и только в этот день Катя подаёт документы в школу, но не в ту в какой учились дети, а в какую захотела. И 21- января меня опека вызывает к себе -  я говорю, что в этот день не могу, хамски себя вели по телефону. Опека в суд в этот день не явилась, а Катя сидя с адвокатом сказала – блин, у опеки был план затащить мать в опеку и продержать там и тогда бы у неё была не явка в суде.

Я это говорю в суде. Судья Багринцева Н. Ю. первый и последний раз посодействовала, сказала  чтобы мама прислушалась и хотя бы пока перевела детей в ту школу, где учились.

Крылова предоставляет, что опрос детей был полтора часа, но когда я попросила какими методиками пользовался психолог и что нарисовали дети -  мне опека отказала.

От суда постановление – чтобы опека вышла на квартиру, Чистякова, пишет, что дома стойкий запах аммиака.

Я позвонила Чистяковой и спросила – за что такое заключение?  Она мне ответила -  вы затеяли войну, вот и получите.

Я вызвала службу, экспертизу квартиры сделать, можно ли в ней проживать и есть ли посторонние запахи.

В квартире можно проживать и в квартире отсутствуют запахи.

В суд я пригласила свидетелей, которые могли подтвердить, что видели Максима в наркотическом состоянии. Что Катя ту  фактически только прописана не приезжает, не помогает. Я в суд предоставила подписи,  что Катя тут не живёт с 2011 года, что дети на мне и что в квартире по  мимо экспертизы нет запахов – у меня судья это отклонила. Я предоставила, что на сайте есть объявление, в первом там квартира Максима сдаётся, во втором продаётся, где будут жить дети7 Опека мне ответила – не ваше дело, она мать.

Судья это подтвердила, не моё это дело.

После каждого заседания опека вначале со всеми выходила, потом подходила к Кате и говорила, всё будет так как надо и опять заходила к судье.

Судья слушаю ту сторону глаза хотя бы открывала, а когда был ответ с моей стороны, не давала  договорить, зевала, и всем видим показывала, что она уснула от всего этого.

Было распоряжение судьи -  опросить детей, опека и психолог.

Обращалась всё время я к начальнице Крыловой Журавлёвой, чтобы нам поменяли психолога и чтобы всё таки  с нами начал работать психолог, на что получала ответ – вам это не поможет.

Позвонила опека, пригласила на опрос. Пришла с девочками, там была  Катя. Чистякова стала приглашать девочек и Катя встала. Я спросила тихо, вроде распоряжение суда – дети, опека и психолог. Чистякова -  она мать, ну если вас это устроит, то все будут сидеть в коридоре.

Вначале пошла Ульяна. Я и Алёна подошли к Кате и предложили потом пойти вместе прогуляться – та на повышенных тонах начала  кричать, что они мои и сама решу когда ей с ними гулять, вышла Чистякова и сделала вид, что не чего не было.

Ульяна вышла, потом пошла Алёна. Опрос был не больше 20 минут каждой девочки. Не успели мы выйти из коридора, Чистякова с Шаровой пригласили Катю.

Вышли на улицу, девочки стали рассказывать, что их спрашивали не о маме, хотя стоит вопрос о налаживании отношений с мамой. А о дедушке. На стол был положен телефон, включали запись и останавливали, задавали вопрос и не всегда давали до конца на него ответить.

Когда были 4-го июня в суде мне опека сказала, что у детей не нормативное восприятие окружающей среды -  когда детям был задан вопрос нарисовать свою семью – они  нарисовали умерших животных.

Когда пришла домой и спросила девочек, а что вы нарисовали, когда вас попросили нарисовать свою семью? Девочки дружно сказали, ч то такого вопроса не было. Я спросила, а какой был? Мне сказали – нарисую о ком вы скучаете.

Просила предоставить опять вопросы какими пользовался психолог, была Крылова, хотя просила, чтобы её не было, и какие девочки нарисовали рисунки. Опека отказала.

Опека сказала Кате, чтобы  она пошла в загас и сказала, что Максим одумался и разрешил записать детей на себя. Максим не биологический отец девочек.

Я когда подняла этот  вопрос на суде -  опека сказала биологический и судья сказала биологический.

Судья сказала сделать запрос из спихиатрической больнице Ганнушкина, сделать психологическую экспертизу мать и дети, дети и бабушка, дети и папа – судья отказалась от своих слов. Даже может судья что то и хотела сказать, опека вперёд говорила своё слово и судья полностью поддерживала  опеку.

4-го июня в зале суда у Катя был нервный срыв, её держали Максим и адвокат её. 5-го июня Катя не пришла, и Максим не скрывая сказал, что у неё был нервный срыв и ей вызывали скорую помощь. Я сказала -  ваша честь, опека, Катерине нужна медицинская помощь. Тишина, я опять ваша честь, и мне не дали договорить  - судья сказала, ещё слово и будите удалены из зала суда.

 

5-го июня в суде начинает выступать Максим, он сказал, что от одного раза до трёх  приезжал к нам и всегда передавал по 30 тысяч рублей. Что одежду, продукты и вообще мы живём за его счёт. Я тут же показываю что их нет, Максим вообще  даже  к друзьям тут не появляется,  на всё это письменные доказательства, у меня отклоняют, а  Максиму на слово верят.

6- го я с девочками уехала отдыхать. 5- го по телефону оповестила  маму девочек. 7-го отправили ей телеграмму.

10-го июня подала апелляцию.

13 июня Катя в Митинском МВД пишет на меня заявление о краже детей и убийстве. Ко  мне приезжает, срочно Анастасия и ночью мы приезжаем в МВД -  показать детей, что живы и здоровы. 14 опять мы приезжаем в МВД, нам сказали ни куда не отлучаться.

 И ещё по поводу психолога Крыловой Варвары Алексеевны - она устраивалась на работу в Благополучие, как логопед. Сейчас работает психологом. Можно выучиться. Я когда у Журавлёвой спросила диплом психолога Крыловой, та долго, что то мямлила, а потом ответила -  Вам это не поможет.  

И ещё, не относящееся ко мне, о плохом отношении опеки к детям. У нас в Митино есть посёлок Рождествено, там дома для многодетных семей -  коттеджи. Есть семьи, где нужно детей спасать, где пьют, дети недоедают, школу прогуливают, дома не чего есть и там змеи ползают – из школы пишут в опеку, чтобы обратили внимание на это и помогли детям. Опека всегда пишет -  всё хорошо. А сейчас опека прикрывает следы – девочке, которой было бы летом этим 17 лет, умерла. Было очень много писем в опеку и можно было девочку спасти.

Чистякова, Шарова, Глушинкова, Журавлёва, Крылова, Жиркова, Когнева – они должны отстаивать интересы  и права детей, но этого не делают. Я боюсь за жизнь и здоровье своих несовершеннолетних внучек.

Онищенко  Геннадий  Григорьевич
Онищенко
Геннадий Григорьевич

Депутат Государственной Думы, Первый заместитель председателя комитета ГД по образованию и науке

Опубликовать сообщение

Обратите внимание, что все данные на персональных страницах предоставлены самими персонами, либо взяты из открытых источников, если явно не указано иное.

Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите об этом в редакцию.

© Портал неофициальных сообщений «Лица»
Письмо в редакцию         28.03.2024

Ошибка БД 4